иди ко мне, птичка моя, я твой... Вот так када ты живешь де то и не-не никому до тебя дела Се заведёшь какого-то там, ну муравйоу там не знаю Тритоноу каких-то, канареечку может, ну с кем разделить па— Поделиться теплом с кем-то хотелося, от идешь и видишь это Домой приходишь, а она там сидит, от эта животинка, она на тебя смотрит От тебя зависит, надееся шо ты вот что-то принесешь Эх, от так от, случаеца
Где-то на окраине Москвы в старой хрущаге Там, где страшно и не стоит ждать пощады Там, где печаль и этот мир на хую вращали Там, где не стоит залётным светить своими щщами На пятом этаже жил простой парнишка Сеня Жил от воскресенья к воскресенью Жил он не один, жил с ним попугайчик Крупный попугайчик — попугайчик-бугайчик В холке где-то сантиметров тридцать Зелёная, цветная такая, нарядная птица И имя у попугая было Пафнутий Так вот, ближе к сути Сеня пришёл домой, перед глазами — открытая клетка На балкон открыта дверка. «Где ж ты, детка?» Сеня тщетно ищет Пафи Расклеил по району где-то двести фотографий Но базар не о Сене, сказ про птицу Пафнутий быстро определился Россия-матушка, суровый климат, но был май А Пафнутий был совсем не промах попугай Час лёту с ветки на ветку Пасёт попка поляну, тут нужна разведка Запалил попка свалку, оттуда **йнёй фонило Но попка не стал ныть, как терпила На свалке — суета, пернатые дербанят объедки Памфил, манерно расправив крылья, слетел с ветки Чё поймали тишину, аллё, пернатые? Кто у вас тут, ну, типа папа, за главного? Птицы, прих**в, молчали, топтались с лапки на лапку Это чё за гусь? Непонятка Тут старый чёрный ворон прокряхтел негромко с хрипотцой: «Меня зовут Вова, зовусь Мусорным отцом А ты чё, цветной, клювом водишь? Коготками нашу землю топчешь, сдохнуть хочешь?» Птицы начали сжимать кольцо Подлетела сорока Яжмать и её пять птенцов Попка понял — обстановка накалилась «Ау, Володя, выдуй воздух, вы бы лучше осадились Я ж без злобы, так сказать, по свободе я залётный Меня сюда, продали из Амазонки Первое время жил у братвы в Орехово-Зуево Потом меня проиграли в картишки Гие Беззубому Он меня подарил карманникам из Питера Они меня на Невском для отвода показывали зрителям Я у Дёмы три годика прожил, как один день Ребята они ровные, так что с темок и мне был грев Потом их приняли, к себе меня забрал следак Короче, поселил меня он в кабинете у себя Что ж, ребятки сели, и я, как все, сел Пил водичку из крана, пока мент строчил досье Да, два года — это не на лагерь ходка Но кабинет мента — не рай, а тут хорошая погодка Я в клетке, а стажёр-растяпа плохо закрыл клеточку И я, опачки из форточки на веточку» Ворон слушал внимательно, щуря чёрный глаз: «Так это ж ты был в Питере, а как у нас?» «Не торопись, родной, слухай дальше Добирался своим ходом я по России-матушке А у себя на родине, там, в Амазонской пойме Жили жирно, пили сыто, ели вдоволь мы Чё уж тут таить, мы там стояли круто Под контролем зёрна, овощи и фрукты Там за меня знали все, все были в курсе И мы держали всё под контролем, так сказать, коготок на пульсе Вот такой вот диафильм «Тёплые тропики» Ну а вы тут как живёте, ходите, чем печки топите?» Воробьи и голуби смотрели заворожённо Володя Ворон спросил: «А ты случаем не зараженный? А то в прошлом годе к нам залетел один Завёз с собою иностранный птичий грипп Знаешь, тут померло немало хороших птах А то мы тебя быстро пустим на потроха» Памфил вспылил: «Да ты чё, опомнись, чёрный! Не сморкаюсь, не кашляю, здравие в добром» Володя молвил: «Ладно, оставайся пока что с нами Я тут самый главный — Чёрный папа Все темы и тёрки только через меня Так что не мути воду, чтобы фарт не разменять» Памфил освоился достаточно быстро Сколотил свой коллектив авантюристов Синица — бикса, голубь — связист Воробей — щипач и дрозд — старый аферист Дела у них попёрли в гору Мутили делишки, ровно уделяли ворону Прибили мусорные баки за Макдоналдсом Была стрела с залётными поцами, их покоцали Бригада у Памфилия серьезно окрепла Подтянулись два дятла из Жулебино Подтянулись из центра голуби-мутанты Мол, заебало без понта гадить на куранты Счетоводом поставили старого кенара Его птицы уважали и свято верили Он легко пятизначные числа обрабатывал в уме Свалка — это школа жизни, такой вот, б**дь, ЕГЭ За лето у Пафи набралось нех**во добра Эта новость дошла до старого чёрного ворона Вову задушила зависть чёрная, как перья Говорит: «Нет у меня к попке доверия» Сидит, рамсит, пыхтит, толкует с птицами: «Интересно, братва, сколько там от нас крысится?» Вызвал ворон попугая на рамс Говорит: «Хуёвый тут у нас кладётся пасьянс Есть у меня подозрение, що ты крысишь общее Раньше уделял, попка, намного больше ты» Ворон разошелся, пылит, катит на попку: «Що же ты, животное, решил всё хавать в одну топку? Я ж тебя удавлю, как цыплёночка» Почувствовали птицы — близится концовочка Собралась публика, **ать, так эпично рамсить Попугай или ворон? Птичий UFC Пафнутий, погодя, набрал воздуха, пихнул в обратку: «Слышь ты, черножопая куропатка! Слышь ты, курносый, я те клюв вырву! Я ж тебя живого общипаю и к петухам выкину Я ж тебя на вертеле буду жарить, как цесарку Я ж тебя, **йлуша, заземлю на вечную посадку» Ворон ринулся в атаку первым Завопили птахи, полетели перья Дрозд принимал ставки, разделились мнения Одни за ворона, остальные в попугая верили У ворона удар лютый, клюв — молот Но попугай не лыком шит, вответку долбит Да и ворон уже не молод, хули, годы У попугая упало забрало, нет назад ходу Синица голубю шепчет: «Что ж теперь будет? Всё пропало, кто теперь за нас врага клюнет?» Голубь приобнял синицу крылышком: «Вот оно как, матушка, видишь как» Схватка закончилась поздней ночью Попугай перебит-переломан, ворон порван в клочья К утру от ран зажмурились оба А на свалке той жизнь пошла дальше своим ходом
Берегите попугая, это птица дорогая Берегите попугая, это птица дорогая (Ух-ты)