Я нереально богат! И сок самый в том, что я счастлив всерьёз. Злой, зажиточный гад! Богатство моё меня нежит до слёз. Не знаю с чего, но однажды - Бог решил мне подарить Корону для макушки, так я встретил твои милые веснушки.
Это ведь не передать так, где же слов взять, хотя бы строф пять. Раз имею честь пять о чуде млею весь, а не по чуть я. Стройна до крика, смуглая дева, вольна и дика, Коли не по нраву что-то в мире — шепни и будет война там мигом!
Я не ведал, что красота может пугать, боюсь не так обнять. Молюсь тайком опять, грожусь убить всех дядь. За душу эту, за то что нужен - я предан, за мечту Я псом за ней иду, ищу в песке пяту.
Глубокие глаза не просто ведь картинка, Чиста слеза точно девчонка-Кабардинка. Скажите, раньше жил без чуда я один, как? Чиста слеза точно девчонка-Кабардинка.
Дай мне Боже слов хороших, дабы как надо я сказал. Дай мне сил замутить всё красиво, чтобы была рада, а не в слезах. Но чем ещё мне её покорить, ведь давно уже полон её до краёв черновик. И как бы не было такого, что возможно, конечно, Но когда ж, ё-мое, он допоёт, докричит!?
Стройна до крика, каблуками топ-топ, а сзади молва так тихо. Ты не говори мне с кем, поторопись ко мне, я нам нарвал черники.
Пусто так было внутри, сгусток не милых дум И губы дал давно, поломал себя и зачах, Губы те, как бы любимые, не заменили мне врача. Так хочет сказать свежо, ново - несчастный поэт-пижон Рома. И вроде бы получается, но видит пишет о ком, и снова лишён слова.
Голову Рома ломает, дабы она поняла, Что любима до гроба, до боли, до крика - это не бла-бла-бла! За такие слабости не стыдно, коли по-настоящему все дела.
Глазки чёрные жуть, как тревожат, от чар таких улизнуть невозможно. Донельзя пропитан тобой уже мой комп, Калужская девочка Вика, Отныне ты рядом, и вовеки веков!
Глубокие глаза не просто ведь картинка, Скажите, раньше жил без чуда я один, как?