Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров, Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт; И дрались мы до ссадин, до смертных обид, Но одежды латали нам матери в срок - Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз. И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн, За воинственный клич принимавшие вой, Тайну слова, приказ, назначение границ, Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов. Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам не давали остыть, И прекраснейших дам обещали любить. И друзей успокоив и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать, Краткий век у забав, столько боли вокруг. Попытайся ладони у мёртвых разжать И оружие принять из натруженных рук.
Испытай, завладев ещё теплым мечом, И доспехи надев, что почём, что почём?! Разберись, кто ты - трус иль избранник судьбы, И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг; И над первой потерей ты взвоешь, скорбя; И когда ты без кожи останешься вдруг, Оттого, что убили его, не тебя -
Ты поймёшь, что узнал, отличил, отыскал, По оскалу забрал - это смерти оскал. Ложь и зло - погляди, как их лица грубы, И всегда позади вороньё и гробы.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа, наблюдал свысока, И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, Значит, в жизни ты был ни при чём, ни при чём.
Если путь прорубая отцовским мечом, Ты солёные слёзы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почём, Значит, нужные книги ты в детстве читал.